Истина (о) лени

«Помни и о том, что многое, на что мы сетуем, втайне тождественно страданию – так с сонливостью, потением, с вялостью к еде» (Марк Аврелий, 7, 64).

«…ибо между страданием и скукой мечется человеческая жизнь» (А. Шопенгауэр, Мир как воля и представление, I, 57)

       Шерстить, разыскивать, дерзать. Глаголы требуют логического субъекта, как виляющий хвост собаки – хозяина, в противном случае они требуют объекта. Пробираясь сквозь действия, этот субъект разгоняет густоту сопротивления среды; останавливаясь, осредняется сам.
      Оказаться в вязкой взглядонепроницаемости значит смотреть в стену, стало быть, вовсе не смотреть. Во всяком тупике мы перестаем быть зрителем, напротив, это ослепший зрачок вынужден дергаться перед колизеем стен – а эта публика менее всего склонна поощрять. Эта публика не только сереет от времени, испепелив в себе почти всю гамму; с астрономической размеренностью её минутная кладка поднимается чем дольше тем выше, чем дальше тем глубже оставляя пойманного внутри колодца.
       С её стороны это действие, но вот тот, кто внутри, не оставшийся, а оставленный. Это подлежащее, отрубленное от своих сказуемых, депортированное в пассив и задушенное в безвестных гетто синтаксических выселков. Бездействие с бесчеловеческим лицом, tabula rasa, диктатура пробела и претерпевания. Cogito не только что без всех ergo – а из него уж больше ничего не следует, – но и без ego: даже не cogitare, a cogitari. Cogitor, обросшее rаковиной грамматической констатации своего бессилия.
        Неспроста залог этот – страдательный: Первая благородная истина говорит не о жизни – о лени.

                              Александр Лысков

Интервью с Мотрошиловой Н.В. (из №2)

Интервью с профессором Мотрошиловой Нелли Васильевной, д.ф.н., заведующей отделом Истории философии ИФ РАН, автором работ «"Идеи I" Эдмунда Гуссерля как введение в феноменологию», «Мыслители России и философия Запада: В. Соловьев, Н. Бердяев, С. Франк, Л. Шестов», «Отечественная философия 50–80-х годов XX в. и западная мысль», «Путь Гегеля к "Науке логики"», «Рождение и развитие философских идей», и многих других.

Мы встретились с Нелли Васильевной в ее кабинете. Подарили осенний номер журнала.

Мотрошилова Н.В.: «Финиковый компот»... Знаете, когда я была студенткой, у нас тоже был философский журнал. Я очень жалею, что он пропал.

Финиковый Компот: Не сохранились номера?

М: Нет, не сохранились. Просто тогда никто не беспокоился о том, чтобы что-то сохранять. Потому что думали, что история – это одно, а мы – совсем другое. У нас были очень хорошие художники, наши однокурсники; они иллюстрировали журнал. Словом, всё как у Вас... Журнал назывался «Философия с улыбкой». Неплохо, по-моему. На нашем курсе учились люди, чьи имена сейчас хорошо известны. Это Г.С. Батищев[1], В.Н. Садовский[2], на днях, к сожалению, покинувший нас, В.С. Швырев[3], В.М. Межуев[4], и еще многие другие. Очень хороший был курс. И вот мы делали подобный журнал.

Аппарация значимого

Аппарация значимого¹

Мы в Инетах тут и там, сидя тихо по домам, а преумные новостные ленты все разносят по умам. С этого ныне модно начинать все – от дня рождения до революции.  Рано или поздно, но мы замечаем новость: САМ приехал к НАМ. То есть, как? – спрашиваем мы – правда, ОТТУДА – СЮДА? Вывернутый наоборот волшебный опыт мартынчиковского мальчика, с воодушевлением провожающего поезда в  прекрасное не-здесь и почти не обращающий внимания на приехавших в скучное тут. Теперь это тут посетят. САМ посетит.

МОЯ «ОНА»

Она, как авторитетно утверждают мои родители и начальники, родилась раньше меня. Правы они или нет, но я знаю только, что я не помню ни одного дня в моей жизни, когда бы я не принадлежал ей и не чувствовал над собой её власти. Она не покидает меня день и ночь; я тоже не выказываю поползновения удрать от неё,— связь, стало быть, крепкая, прочная... Но не завидуйте, юная читательница!.. Эта трогательная связь не приносит мне ничего, кроме несчастий. Во-первых, моя «она», не отступая от меня день и ночь, не даёт мне заниматься делом. Она мешает мне читать, писать, гулять, наслаждаться природой... Я пишу эти строки, а она толкает меня под локоть и ежесекундно, как древняя Клеопатра не менее древнего Антония, манит меня к ложу. Во-вторых, она разоряет меня, как французская кокотка. За её привязанность я пожертвовал ей всем: карьерой, славой, комфортом... По её милости я хожу раздет, живу в дешёвом номере, питаюсь ерундой, пишу бледными чернилами. Всё, всё пожирает она, ненасытная! Я ненавижу её, презираю... Давно бы пора развестись с ней, но не развёлся я до сих пор не потому, что московские адвокаты берут за развод четыре тысячи... Детей у нас пока нет... Хотите знать её имя? Извольте... Оно поэтично и напоминает Лилю, Лелю, Нелли...

Её зовут — Лень.

А.П. Чехов

Авраамические религии и тоталитаризм

О влиянии религии на политику, политическое и социальное устройство общество написано очень много – начиная от знаменитого труда Макса Вебера «Протестантская этика и дух капитализма» до современных культуртрегерских циклов проф. А.Г. Дугин. Однако, мало исследований посвященных конкретному, иными словами, пошаговому, тезисному исследованию, влияния религии на те, или иные парадигмы политического устройства, а также на конкретные политические идеологии. Более того можно сказать, что не так много внимания было уделено влиянию религиозных максим: элементов вероучения, догматических (другими словами для религии аксиоматических) положений на образование политических реалий, политических типажей и общественных тенденций (хотя надо заметить, что количество подобных исследований за последние 20 – 30 лет выросло в разы).

Суперпозиция жизни

…С чего же начиналось?..

Женя in the аэропортная кишка with diamonds – all over the way.

            Да, пожалуй, так.

            Стены гудели; стены медленно поднимались; давление заложило уши в ломбард под процент в несколько Паскалей.

            Иллюминатор делился со мной наблюдениями о пейзаже: как дождь орошает поле, так снопы света сквозь перистый ковёр ниспадают с неба на лес – и он сразу маленький.

            Это завораживало, но чем игрушечнее становились деревья, дороги, дома, кварталы, чем быстрее и выше поднимался воздухоплав, тем сильнее сквозь картину облачной оптики прорывались другие отголоски, обрывки интуитивной ясности, «сны о чём-то большем»…

          

Пять вопросов Дэниелу Деннету (из №1)

Евгений Логинов. Добрый день, профессор Деннет. Спасибо, что согласились ответить на мои вопросы.

Дэниел Деннет. Здравствуйте,  Евгений.

Е. Л. Как Вы относитесь к современной континентальной философии, например, к французской? Согласны ли Вы с Рорти, что Деннет и Деррида – это две сюжетные линии одного произведения?

Д.Д. Я вижу только внешние сходства, но я понимаю, что имеет в виду Рорти: разрушительность моего подхода к аналитической философии, стремление показать тщетность некоторых респектабельных для англоговорящих философов перспектив.

Е. Л. Пол Черчленд как-то заметил, что Вы – скрытый гегельянец аналитической философии, равно как и он сам. С этим он связывает и упомянутую Вами разрушительность. Насколько верна, с вашей точки зрения, эта оценка?

Д.Д. Понятия не имею. Я вообще плохо понимаю Гегеля, так что если я и скрытый гегельянец, то это скрыто и от меня самого.

«Православная» субкультура (из №1)

Почему я выбрал именно эту тему? По двум причинам. Во-первых, (легкая причина) из-за того, что сами представители обозначенной субкультуры, а именно «православные»[1] (впредь, по ходу статьи, я так и буду их называть), всячески отрицают наличие этой субкультуры.
Во-вторых, личная причина. С семи лет я мечтал стать священником. И с этого же возраста я пребывал в Церкви. Изначально мои родители заботились о моей духовности и брали с собой в храм. В пятнадцать лет я начал ходить туда сам. В этом же возрасте я вступил в ряды церковнослужителей (пономарем)[2]. Я стал полноправным членом церковной корпорации, трудился и послушался, а также получал за свои труды небольшую плату. Тогда же произошла моя социализация.

Анимизм сегодня (из №1)

Невозможность дальше подвергать все структуризации со штампом «научно»  разворачивает современную мысль к анимизму, представленному уже не как необходимый уровень религии с его верованиями в духов, а как обобщённая формула, объединяющая такие концепты, как акторно-сетевая теория (Б.Латур), ризома (Делез-Гваттари), существование – акт существования (Левинас). Кажущееся на первый взгляд случайным объединение перечисленных мыслителей открывает панораму запущенной отчужденности человека, заключающейся в свободной обращённости  субъективности, которая не является больше обязательной привязкой к человечности.