Метафизический клуб

Его основной закон был вполне действенным, поскольку состоял только из одного пункта, запрещавшего какие бы то ни было действия от имени Клуба как коллективного органа и тем самым не позволявшего растратить то единственное, что было по-настоящему ценным в жизни и что многие другие общества растратили без остатка, занимаясь тем, что они в праздном легкомыслии называли «деловой стороной», в то время как ни одно действие в них не могло быть предпринято без участия должностных лиц, секретаря и соответствующих записей.

Чарльз Пирс

Прошлый век был веком мыслителей, которые стремились  позволить случаться с собой огромной эсхатологической волне, истерии окончаний, познать и приручить выходящего из волн зверя. Объявлены были смерть Бога,  человека, психики, сознания, истории, философии, общества. Во многом этот прошлый век еще не прошел – не случилось в нашем, двадцать первом, своей Первой мировой. Но многое уже кажется освещенным новым солнцем – и его свет проливается и на философскую кухню. Теперь можно увидеть то, о чем давно твердили социологи знания – производство идей вовсе не является кустарным делом одинокого ремесленника. Историческая экономика философии еще только  начинает формировать свои основные понятия, выделять формации, способы производства, вытекающие  из них жизненные уклады. Но одно ясно: мыльный шар, выдутый из мундштука Клио,  знаменитый и великий «Философ» лопнул, освободив едкий сигаретный дым, в нем содержащийся. В этом разделе мы будем рассказывать о философских кружках, – мануфактурах мысли  – кои имели место в прошлые эпохи.

Одно из самых ярких таких образований функционировало в Гарварде в семидесятых годах XIX века. Называлось оно смешно – «Метафизический клуб» (такое название для клуба антиметафизически настроенных философов было шуткой, призванной отпугнуть лишних людей, нерешительных агностиков и ярых скучных позитивистов). В его развитии выделяют обычно две стадии – «прагматическую» и «идеалистическую» (условные названия, придуманные нашим современником, прагматистом Джоном Шуком). Первая датируется 1871 – серединой 1875, вторая – 1876-весна 1879. «Прагматисты» встречались нерегулярно, на дому, по 6-7 человек,  записей не вели, общение было дружеским и непринужденным, «идеалисты» же много больше институционализировались в университете и встречались уже по расписанию.  «Прагматисты» делились своими наработками и опытом, переписывались с Ч. Дарвином и обсуждали модный тогда позитивизм,  «идеалисты» же штудировали  работы Канта и Гегеля.  Среди прагматистов были Чарльз Пирс (собственно, там, в клубе, были разработаны тезисы знаменитых статей «Как сделать наши идеи ясными», «Закрепление верования», «Что такое знак?» и др., и первый раз прозвучало название нового учения), Джон Фиске, Уильям Джеймс, Оливер Холмс-младший,  Френсис Эббот, Чонси Райт и другие. В 1875-ом Пирс был вынужден уехать по делам в Европу, Райт умер, и клуб перестал существовать. Однако вскоре он был возрожден в новом виде, с новыми участниками: Георг Палмер, Томас Дэвидсон, Георг Хоусион, Джеймс Кабот и прочие. Связующим звеном с прошлым клубом был Джеймс, который вошел и в образовавшийся на развалах Метафизического Гегельянский клуб Палмера.  

Члены   клуба  «первого созыва» были друзьями и посвящали анализу мыслей сотоварищей целые труды. Например, Джон Фиске написал работу «Чонси Райт», Джеймс много цитировал Пирса и читал лекции по своему толкованию его учения, сам Чарльз же поддержал Эббота на страницах журнала «The Nation» против Джошуа Ройса (хотя ранее написал разгромную работу против эбботовской книги «Научный теизм»).

Пирс был лидером группы. Он хорошо понимал, что образ науки как свершения единичного духа ученого глубоко исторически и теоретически неверен. «Научное» производится сообществом ученых, и это сообщество должно само себе быть гарантом истинности этого знания (а по максиме Пирса, истинное знание есть знание следствий, а не причин, как это полагалось в Новое время ).   Понятно, что речь не идет о голосовании. Естественные верования (установление привычки) и устои сообщества, научные идеалы и образ идеального коллектива ученых – вот правила приписывания истинности знанию. Сообщество – это почти синоним реальности. Собственно, не только мыслить, философствовать, заниматься наукой, но и жить -  значит быть частью сообщества.    И тут философия отличается от других, эмпирических, дисциплин только тем, что ей не нужны приборы наблюдения, а изученный опыт – обыденный.

Противоположностью нервного и высокомерного Пирса был Чонси Райт. Картежник и пьяница, механик-любитель, он работал штатным математиком в навигационной фирме, где Пирс служил консультантом по астрономии. Там Райт, благодаря лошадиным дозам никотина и виски, вырабатывал «пятилетку в три года»  и все остальное время таскался по гостям и докучал в приличных домах философскими беседами, вводя всюду различение факта и ценности.  Как метеоролог, он знал, что состояние погоды нельзя предсказать абсолютно точностью, что одно состояние может привести к различным следствиям, и однозначные предсказания, как в механике, невозможны. Это все область фактов, где правит случайность и неточность. Задолго до Матисса он провозгласил: «точность не есть истина». Нет никакого движения от хаоса к логосу: мир прекрасен в своей неопределенности. Раз уж мы так мало можем сказать об области фактов, то область ценностей и вовсе должна быть лишена абсолютистских высказываний: вера и мораль - не предметы для дискуссии. Собственно, они либо есть, и тогда все ясно, либо ее нет. При этом право  – это не то же самое, что морль, оно должно быть общим и повышать эволюционную адаптивность сообщества, философии тут места нет.

Нужно сказать, что право вообще занимало важное место в дискуссиях клуба. Мало того, среди его активных членов были видные юристы Николас Грин, старый друг Райта, и Оливер Холмс-младший, знакомый Джеймса (их отцы посещали так называемый Субботний клуб), ловелас, бывший военный,  судья Верховного Суда США.

Холмс был столь же ярым сторонником различия ценности и факта, как и Чонси. Для него оно помогало провести границу между правом (факт) и моралью (ценность). Развитие права определяют не высокие идеалы или дедукция категорий, а практические интересы людей, лоббирование и прочее. Законы есть механизм адаптации, и сами они развиваются по законам естественного отбора: нежизнеспособные сменяются лучшими. Его труд «Общее право» заложил основы американской юридической культуры, соединив  юриспруденцию и прагматизм. 

Грин критиковал идею «каузальной цепи», исходящую из того, что причина – это ближайшее по времени состояние в прошлом. Он полагал, что причин всегда множество, а выбор одной из них всегда является следствием корыстных интересов людей. Таким образом, перспектива рассмотрения события часто меняет его. Например, движение сдвинутых рукой часов имеют механическое движение мускул причиной так же, как и социальную заинтересованнось в  объяснении кому-то юмовской теории каузальности. Таким образом, существует в лучшем случае сеть причин, а не цепь, уходящая к началу времен. Кроме того, Грин принес в клуб идеи Александра Бэна, который, среди прочего, полагал, что верование лучше всего определить как приготовление к действиям. Все это было воспринято и развито прагматистким учением.

                Грин пригласил в клуб теолога Френсиса Эббота. Этот интересный человек некоторое время побыл священником унитарной церкви (движение в протестантизме, отвергающее троицу, грехопадение и таинства, склонное к пантеизму), но был лишен сана за недостаточно христианские взгляды. Конечно, если полагать, что все религии мира были боговдохновенны, такое может случиться. Эббот сформулировал аргумент в пользу бытия Божьего, который может быть назван, по аналогии со знаменитым ходом Канта, трансцендентальным. Мы частично познали природу. Нечто может быть познано лишь подобным. Значит, наш разум в чем-то подобен природе. Следовательно, природа разумна (что то же самое, что разум является природным). А коль скоро так, то Бог пантеизма существует.

                Метафизический клуб просуществовал недолго, но оставил в истории философии яркий след. Подробнее о его деятельности вы сможете узнать в книге Луиса Менанда «Метафизический клуб: история идей в Америке».

Логинов Евгений