Кольца дыма
плывут по квартире
Медленно и
неуверенно: дрожат.
Я хочу
упасть тяжёлой гирей
Со второго
до девятого этажа.
Только
дверь мне откроет кто?
Высунется,
может, знакомый профиль.
Повешу на
вешалку шарф и пальто,
И снова:
ты, я, сигареты, кофе.
Понятное дело, что курил
немного, но и немало (для таких-то небольших лет). Помню до сих пор, как мы с
пацанами выходили на улицу, забивались в подвал этого же самого детского сада и
не по-детски смолили там одну за другой. До сих пор ещё в голове лежат те
приятные нотки дешёвого низкокачественного дыма залежавшегося кубанского
табака, который выдавали, естественно, чуть ли не за кубинский. Поначалу было
противно, хотя и это отторжение было каким-то приятным. Кружится голова,
немного темнеет в глазах. Ты, маленький организм, думаешь своим маленьким
мозгом, что улетаешь в этот момент куда-то далеко-далеко, где тебя уже ожидает
взрослая жизнь со всеми её прелестями. Но ты, глупый, даже не представляешь,
что это прекрасное задымлённое далёко находится за углом, и оно наступит
скоро-прескоро: стоит лишь подольше не открывать глаза, и оно накинется на тебя
горьким туманом старости.
Около дома: спальный
район, и тут вот я с друзьями детства прячусь за трансформатором и потихоньку
взрослею, пуская кольца свежевыжатого дыма в лицо району. Мы прятались, но
никогда не думали о том, что можем быть когда-нибудь замечены. Мы же хитры и
изворотливы, и это не от нас пахнет дымом, а старшие товарищи стояли рядом и
надышали своим едким дыханием на мелких и невинных товарищей младших. Не знаю,
верили ли родители или нет, но думаю, что всё-таки верили. Ведь кто вообще
может подумать, что такое маленькое и милое существо, как детский вариант меня,
может не то что курить, а вообще думать об этом? Ведь я же другим запрещал: и
бате, и брату, и вообще тупо прохожим. Они улыбались и журили мальца, а
малец-то знал, что всё не так просто, и если они не будут курить, то ему больше
достанется.
У меня была военная форма,
мне нравилось её носить, и в ней было много удобных карманов. В одном из
карманов, который был прямо на плече левой руки, я хранил свои драгоценные
пачки сигарет. И вот, в один чёрный день календаря, батя зачем-то решил залезть
ко мне в карман и, сами понимаете, нашёл там эти плацебоидальные
антидепрессанты. Не помню, был я бит или нет, но точно помню, что он сильно
ругался и сказал: «Не бросишь курить - будешь бит. И матери расскажу, а она точно
тебя прикончит».
Папа сам тогда ещё курил
(но достаточно давно бросил), а мама - нет, и дым она не переносила, поэтому ко
всей этой смоукопанораме относилась до боли плохо. Ну тогда я прекратил
смолить.
Но тут наступил класс
пятый (или шестой - сейчас не припомню точно), и я вновь почувствовал, что пора
взрослеть. Начал снова. Был ещё одноклассник Андрюха, который разделял моё
пристрастие. Мы копили деньги, которые давали на мороженое, и просили старших
товарищей купить нам сигарет. Иногда, конечно, мороженого тоже хотелось, и
тогда мы сигареты не покупали, а просто собирали бычки. Конечно, было не очень
приятно, но отторжение быстро прошло. Мы, если можно так сказать,
обеззараживали сигаретные фильтры лёгким пламенем зажигалки и курили дальше.
Было такое время, мы были предоставлены улице во многом, но я этому времени благодарен, оно
дало мне понимание других людей, понимание разных слоёв и судеб, которое я бы
никогда не приобрёл, если б торчал дома и играл в дочки-матери. Сигареты стали
получше как будто, а мы стали как будто ещё взрослее. Но это всё как будто,
ребят.
Курить я бросил.
Курил я начал в
одиннадцатом классе. Были нервы, была какая-то вроде любовь, хотя этой самой
любви было на меня по барабану. С помощью курения я мог расслабиться (иногда
даже чересчур сильно, чуть ли не до обморока), мог посидеть и в одно рыло
подумать где-нибудь на лавке возле школы. Но сигареты были ещё и способом
привлечения внимания, каюсь. Когда предмету обожания плевать на твои обожания,
ты стараешься произвести впечатление, пусть даже и не всегда хорошее. Но я даже
и плохого впечатления не произвёл. Это была тотальная френдзона, которая вела
лишь в землянку двухметровой высоты. Вот тебе и сказка про паровозик, который
не смог.
Были прекрасные вечера,
которые вливались в ночи, а они - в рассвет. Я пил и курил, курил и пил. При
всём при том, это не мешало мне заниматься спортом: мы проводили время на
баскетбольной площадке, где я тогда более-менее заиграл: очень агрессивно, но
крайне эффективно. Это был последний класс, время поступления в МГУ. Наверное,
всё было не так и плохо, раз уж я сюда всё-таки поступил и учусь, слава Богу.
Теперь нам пять с лишним
лет: мне и сигарете. Мы не расстаёмся, идём пальцы о фильтр все эти годы. Она
помогает мне в трудных моментах, делает эти моменты ещё напряжённее, ещё
труднее. Когда сносит башню, она гордо дымит над ней, как Аль-Каида, последней
песней.
Но и тут любовь, куда от
неё денешься. И опять не слишком взаимная. Чем дальше - тем хуже. Хотя мне ли
жаловаться, товарищи-господа? Я самый счастливый человек, и плевать на то, что
самый счастливый из несчастных. За свои молодые годы я уже изрядно успел
постареть, и теперь хотелось бы вернуть свою молодость, внутренний порыв к
жизни.
Вот я не курил целый
месяц, думал, что всё, мол, прощай, оружие − привет, спорт. И тут - звонок, а
на дисплее её номер. А дальше - распахнутый балкон, кофе и сигареты. Одна за
одной, как в старые времена. Надеюсь, что эти старые времена не в обиде на свою
старость и бесхозность, ведь у них есть возможность стать историей, и они уже
ею становятся.
Нет, ребята, сигарета - не
причудливый символ якобы мужской силы, комплексов или чего-то там. Сигарета
также - не символ слабости и безволия. Она для меня стала чуть ли не другом, она - символ моего
одиночества. Когда я сижу один в холодном парке холодного района, пьяный и
влюблённый в мечту, я тихо думаю. А потом мурашки пробегают по коже, потом
мысли становятся словами. Никто меня не слушает тогда и никто не слышит. Только
сигарета, которая горит в огне за чужие, мои грехи.
Хотелось бы, конечно,
чтобы в один из дней всё стало хорошо, даже плохое стало хорошим. Говорят, нет
волшебства. А волшебство-то есть, знаете? Оно приходит не так часто и не так
быстро, но оно рано или поздно приходит. В разных вариантах, по разным адресам.
У волшебства - разные имена и лица, оно шифруется и не хочет раскрыться для
всех и сразу. Его нужно ловить и ждать, стараться и думать своей чугунной
головой. В один момент, думаю, оно придёт и постучится в открытую дверь (а
дверь эту закрывать нельзя), а я открою. И вы дверь откройте, волшебство
впустите к себе. Сядьте, выпейте кофе или чаю, поговорите за жизнь (только за
смерть - не надо, пожалуйста), посмотрите старые фотографии, а потом просто
помолчите. Потом идите на балкон и выкурите по последней сигарете.
А потом в вашей голове раздастся
звонок, и ты пойдёшь, медленно и неуверенно, открывать дверь.
- Кто там?
- Это я, - скажет родной
голос.
И ты откроешь, и это
любовь, настоящая и последняя. Без фильтра.
Витя Водочкин
Комментариев нет:
Отправить комментарий